ИЗ ОЧЕРКА «ЛЮДИ И ПОЛОЖЕНИЯ»
Со времени Кольцова земля русская не производила ничего более коренного, естественного, уместного и родового, чем Сергей Есенин, подарив его времени с бесподобною свободой и не отяжелив подарка стопудовой народнической старательностью. Вместе с тем Есенин был живым, бьющимся комком той артистичности, которую вслед за Пушкиным мы зовем высшим моцартовским началом, моцартовской стихиею.
Есенин к жизни своей отнесся как в сказке. Он Иван-царевичем на сером волке перелетел океан и, как жар-птицу, поймал за хвост Айседору Дункан. Он и стихи свои писал сказочными способами, то, как из карт, раскладывая пасьянсы из слов, то записывая их кровью сердца. Самое драгоценное в нем — образ родной природы, лесной, среднерусской, рязанской, переданной с ошеломляющей свежестью, как она далась ему в детстве.
1956-1957
Хотя Есенин и Пастернак не особо общались, Есенин при встрече не мог пройти спокойно, он обязательно хотел задеть Б.Пастернака.
«Хотя с Маяковским мы были на «вы», а с Есениным на «ты», мои встречи с последним были еще реже. Их можно пересчитать по пальцам, и они всегда кончались неистовствами. То, обливаясь слезами, мы клялись друг другу в верности, то завязывали драки до крови, и нас силою разнимали и растаскивали посторонние», — вспоминал Пастернак.
О взаимоотношениях Пастернака и Есенина дает некоторое представление свидетельство Николая Михайловича Любимова. Как то раз, рассказывал Любимов, разговор зашел о Есенине.
«- Мы с ним ругались, даже дрались, до остервенения, — вспоминал Борис Леонидович, — но когда он читал свою лирику или «Пугачева», так только, бывало, ахаешь и подскакиваешь на стуле».
_______
Примечание:
Борис Леонидович Пастернак (1890-1960) — поэт, прозаик. Критик Н. Банников писал о Пастернаке: «Может быть, главным в творчестве Бориса Пастернака было удивление и благоговение перед чудесным и великим даром — жизнь и непререкаемой красотой «божьего», как он любил выражаться, мира. Поэзия, говорил он, «валяется в траве, под ногами, так что надо только нагнуться, чтобы ее увидеть и поднять с земли». Этой способностью найти поэзию всюду, «в траве, под ногами», Пастернак был наделен в высшей мере».