Письмо пятое
Однажды утром на уроке английского языка учитель Вадим Арсентьевич говорит:
— Качалов, к доске. Покажи нам, как ты домашнее задание сделал.
— А я никак не сделал. Я болел, — отвечает Слава.
— И можешь это документально подтвердить?
— Вот, пожалуйста, справка.
Учитель видит справку и не спорит, но в душе недоволен.
— Ну хорошо, а воскресное чтение? Прочти-ка нам кусок из копилки мировых шедевров. Из трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта».
А Слава и из копилки читать отказывается.
— А я и в воскресенье болел.
— А где документальное подтверждение?
Этих подтверждений у Славы как у иного спекулянта денег в бумажнике. На все случаи жизни и все дни недели. И всё у него есть, все болезни — от катара верхних дыхательных путей до атеросклероза, который обычно бывает в пожилом возрасте. Им родители пенсионеров болеют.
А Слава этим атеросклерозом от физкультуры спасался.
Английский Вадим Арсентьевич был потрясён таким количеством документации. И таким количеством заболеваний у одного человека.
— Что-то вызывают у меня сомнения эти справочки. С такими бумагами человек должен не у доски мучиться, а уже года два как на кладбище отдыхать.
Он позвал к себе старосту Юру Киселёва — комсомольца (или пионера тогда, не помню) лидирующего — и велел ему немедленно, забыв обо всём, идти в поликлинику районную. И спросить там — их это справки или нет? Их ли это болезни? Их ли это подписи?
И пока Юра Киселёв уверенно и надёжно выполнял задание, Вадим Арсентьевич разъяснял нам разные статьи уголовного кодекса о подделках государственных бумаг и тяжёлых последствиях для лиц, этим занимающимся.
При этом он, вредный человек, не забывал о своём английском и спрашивал самых ранимых:
— Ну-ка, Мицельский, какое это время «был заключён» и как это звучит на английском?
А лицо лица, занимающегося подделкой, суровело.
И вот вернулся посланный Кисилёв.
— Они говорят, что это их бумаги.
— Их?
Кисилёв как-то неуверенно объяснил:
— И бумаги их, и печати их, и болезни их. А писали вроде бы не они. Но в первом они больше уверены.
И английский Вадим Арсентьевич оставил Славу Качалова в покое:
— Раз ты такой больной, садись. Долечивайся. Но знай, что от мировой копилки тебя только тюремное заключение спасёт. И завтра я тебя снова вызову.
На переменке мы к Качалову бросились:
— Ну скажи правду — их это бумаги или твои?
— Конечно, мои. Да я на ваших глазах ещё такие сделаю.
И сделал. И тетрадку показал, откуда листочки для справок выдраны были. И образцы болезней бабушкиных
Так он был спасён. А наши юные головы такой вывод сделали:
«Если ты подделываешь государственную печать, то подделывай так хорошо, чтобы потом не пришлось за это отвечать».
А сейчас, Таня, я начну рассказывать историю, как один любимец нашего класса Слава Рубцов сидел, вернее, лежал под столом на уроке физики.
Таня, может, это будет другая история. Я сегодня замотался, переезжал из гостиницы на квартиру и не успел работать.
Да ещё надвигается ремонт автомобиля. Башка занята не воспитанием и воспоминанием о прошлом. А занята хлопотами о будущем.
(Э. Успенский)
